Французская политика в Республике Армения и Закавказье в 1920 г.*

Ключевые слова: Республика Армения, Франция, Турция, Закавказье, внешняя политика, А.Мильеран, Ж.Лейг, Севрский договор 1920 г., Верховный комиссар Д. де Мартель, РСФСР. Doi: 10.54503/0135-0536-2023.2-80

Вступление

Французская политика 1920 г. в отношении Республики Армения и всего Закавказья качественно отличалась от ее содержания в 1919 г. Так, на проводившейся в эти годы Парижской мирной конференции премьер-министр Франции Ж.Клемансо яростно отстаивал в мае 1919 г. права его страны в Киликии, активно обсуждая с главой британского кабинета Д.Ллойд Джорджем и президентом США В.Вильсоном будущую армяно-турецкую границу. Он вступал во временные альянсы и старался протвостоять британскому диктату в данном вопросе, высказывал недовольство, что непосредственно на местах все самостоятельно решала британская армия. В это «все» входило военное противостояние Армении с Азербайджаном, вопросы экономики, кадров, отношений с Россией и особенно мощное британское давление в вопросах армяно-турецкой границы. При этом, огромная уступка Клемансо, сделанная им с мая по ноябрь 1919 г. американцам в Средиземноморье, так и не была принята Вильсоном, а к 11 сентября 1919 г. британских солдат вывели из всего Закавказья, кроме Батума.¹

Вакуум силы, обнаружившийся на Лондонской конференции 12 февраля – 10 апреля 1920 г., где начали детально прорабатывать армяно-турецкую межу,² //-80 не только активизировал французских дипломатов, но и сделала необходимым для премьер-министров и министров иностранных дел А.Мильерана, а затем Ж.Лейга выработать конкретную политику по отношению к РА и всему региону. Качественным моментом в проработке их курса стало признание Союзными Державами кабинета Армении де факто, состоявшееся 19 января 1920 г. Исходя из этого факта, Мильеран и Лейг сформулировали 12 февраля, 20 сентября и 4 ноября 1920 г. три инструкции своим Верховным комиссарам в Тифлисе, уточняя в них задачи в сфере политики, экономики и культуры. За это время ситуация в РА кардинально изменилась, и к ноябрю месяцу глава французского каби-нета Александр Мильеран максимально учитывал неблагоприятные результаты завершавшейся турецко-армянской войны. Если в 1919 г. дипломаты его страны, включая командира военной миссии Шарля-Мари де Нонанкура и военного представителя в Ереване, капитана авиации и богослова Антуана Пуадебара должны были обеспечивать МИД текущей информацией, определяя характер и объемы помощи, необходимые для противостояния большевикам, то в феврале 1920 г. им уже давали конкретные поручения по всем основным направлениям. Для усиления кадров, МИД направил в Тифлис Верховного комиссара Дамиана де Мартеля, которого сопровождал еще один сотрудник Зиновий А.Пешков.³

Инструкция А.Мильерана от 12 февраля 1920 г.

В частности, в Инструкции Мильерана для графа де Мартеля от 12 фев-раля 1920 г. говорилось, что комиссару нужно постараться смягчить территориальные конфликты в регионе, предлагая кавказским государствам конфедерацию, чтобы «обеспечить союз указанных республик с Арменией».⁴ Поскольку имевшаяся РА рассматривалась как часть будущей, объединенной с провинциями Западной Армении страны, имевшуся республику не включали в общекавказский контекст, и французы особенно рекомендовали ей сохранять самостоятельность.⁵ В свою очередь, армянский патриарх //-81  Константинополя Завен Тер-Егиазарян писал 26 февраля французскому главе кабинета из Лондона, что для жизнеспособности расширенного государства ему потребуются выход к Черному морю и соприкосновение с франузской зоной влияния на юго-западе.⁶

В ответ, Мильеран подчеркивал в Инструкции важность сопротивления большевизму и напоминал, что отношения Грузии и Азербайджана с Россией могут сильно измениться. Поэтому миссии нужно добиваться прозападной трансформации их курса. Он считал, что политика с экономикой снова притянут большевиков в Закавказье, однако интерес местных народов к общему рынку, историческим связям и даже взаимной обороне сможет возникнуть только после восстановления российской державы. Де Мартелю и его помощнику надлежало внимательно наблюдать за усилением большевиков, не втягиваясь в их спор с краевыми властями и не разочаровывая стремления местных республик к независимости.

В экономике возможный экспорт нефти из региона уже урегулировали франко-британские соглашения от 8 апреля и 21 декабря 1919 г. между главным комиссаром по производству нефтепродуктов В.А.Беранже и британскими министрами по делам нефти У.Лонгом, а затем подполковником Х.Гринвудом. Премьер-министр сообщал о равных долях получения сырья двумя сторонами, хотя размеры по 50% предусматривали только для вражеских стран. В иных случаях речь шла о 25%;⁷ но французские Инструкции постоянно подчеркивали враждебность большевиков, что удваивало размеры их добычи. Тем не менее, у них не было войск, чтобы утвердиться в нефтеносных районах Кавказа.

Вскоре Инструкции от 12 февраля были усилены третьим Англо-французским  нефтяным соглашением, подписанным 24 апреля 1920 г. директором по политическим и коммерческим делам МИДа Франции Ф.Бертело и директором Нефтяного департамента британского правительства Дж.Кедменом в Сан-Ремо. Этот документ был практически идентичным первому.⁸ Чтобы получить свою долю в нефти, политические служащие в Тифлисе могли подключать французские службы в Константинополе, включая их командование Восточным флотом. Кроме кож, хлопка и сельхозпродукции, французов особенно интересовали разработка медных залежей Каджарана и железная дорога от Джульфы к каспийскому побережью как два восточных торговых //-82  направления. В этой связи парижские дипломаты предлагали создать на месте Франко-армянский исследовательский банк (Banque Franco–Arménienne d’Études) и Франко-армянское общество импорта–экспорта (Societé Franco–Arménienne d’Importations et d’Exportations).   

В сфере же пропаганды и культуры Инструкция поручала де Мартелю реализовать идеи начальника военной миссии на Кавказе полковника П.-О.Шардиньи от 3 ноября 1919 г. о создании в регионе французских школ, профессиональных училищ, медицинских учреждений.⁹ Верховному комиссару надлежало создать небольшой по объемам бюджет и направить свои предложения Мильерану.

Дополняя эти оценки, П.-О.Шардиньи в том же 1919 г. писал своему военному министерству и генштабу о яростном противодействии англичан российскому возвращению в регион. Именно этим он объяснял, почему британцы усиливали здесь мусульман во вред армянам.¹⁰ Между тем, Азербайджан нуждался в строгом требовании отказаться от пантюркистской политики. Это было «единственное решение, способное обеспечить порядок на Кавказе».¹¹

В целом, Инструкция требовала от политических служащих Франции ограничивать прорусские настроения Армении и протурецкие склонности Азербайджана, укреплять их независимость и создавая тем самым поле для собственной деятельности. При этом французы как относительно новый игрок в регионе активно поддерживали Армению в вопросах Арцаха и Зангезура (Сюника), деятельно оспаривая открытым письмом капитана А.Пуадебара на имя премьер-министра РА А.Хатисяна от 25 февраля 1920 г. политический курс британцев. В марте 1920 г. последние стали жаловаться на «происки и враждебную деятельность» своих партнеров.¹²

Французская политика в отношении Севрского договора

Учитывая устойчивость разногласий между Великими (Англия, Франция, США) и региональными (Россия, Турция, Иран) государствами в Закавказье, отметим: поскольку Франция расположена дальше, чем Россия с Турцией, и не имеет прямого соприкосновения с данным краем, ее экспансия была менее опасной для //-83  всех трех республик. Кроме того, выработав четкую позицию по Севрскому договору, Париж упорно добивался его подписания, а затем ратификации турецкой стороной. Для этого Верховный комиссар на Босфоре Ж.-А.Дефранс создавал альянс между умеренными сторонниками султана и кемалистами; был готов поддержать назначение великого визиря Дамада Ферида, чтобы тот подписал документ и сразу ушел в отставку, передав свою должность Ахмеду Тевфику-паше. Французы очень быстро поняли опасность ангорского движения и старались одновременно смягчить, но все же подписать и выполнить пункты Севра.

Для стран Антанты не было секретом, что Верховная порта в Константинополе намного покладистей в отношениях с Европой, и что она сотрудничала, но не управляла Ангорой. Да и Средиземноморье с Киликией, доступное для флота, близкое к сырью Месопотамии и удобное для внешней торговли, было привлекательней для Парижа, чем пусть даже получавшая доступ к Черному морю Республика Армения. Французы возражали против такого доступа,¹³ потому что он ориентировал армянские грузы на север (в Россию), а их интересовал сырьевой товаропоток на запад и юг (т.е. в Западную Европу и на Ближний Восток). К тому же, РА требовала больше чем Киликия инвестиций и военных сил, так как готовность Ангоры саботировать и воевать против положений Севрского договора не была секретом с февраля – апреля 1920 г.

В данном случае, Франция выбирала между сухопутной и морской политикой. Первая позволяет освоить большие пространства, требует денег и времени. В то же время, данный подход развивает не только полосу вдоль транспортных маршрутов, а большие регионы, которые включаются в производство и торговлю. Такая политика требует длительного присутствия, но и намного выгодней. Морской же способ развивает первый и последний пункт торговых маршрутов. Такой товаропоток легче охранять конвойным методом, он быстрее приносит прибыль и дешевле в реализации. Заметим, что морская стратегия предполагает в основном сырьевые цели экспансии, а Западные державы, в отличие от России или Турции, реже сосредотачивались на приобретении новых территорий. Прежде всего, их интересовал приток сырья в экономику своей метрополии, который стимулировал производство и технологии, благодаря чему обеспечивались не только экспорт товаров в подчиненные ареалы, но и военно-политический контроль. Благодаря сырьевой, а не территориальной стратегии, морские страны легче идут на компромиссы в пользу сухопутных стран, обеспечивая себе соответствущие концессии.

Заметим, что взаимодействие сухопутных стратегий Турции и России //-84  проявляет две тенденции: оно нередко приводило к опустошающим войнам, либо подталкивает Россию к компромиссу со второй стороной за счет армянских интересов. Так, 17 июня 1920 г. де Мартель докладывал в Париж, что РСФСР искала повода, чтобы освободиться от хороших отношений с РА ради более заманчивых кемалистских перспектив. Особенно, поскольку «склонные воевать против турок, армянские солдаты затруднялись идти на русских – их давних соратников по оружию. Не имея возможности полностью рассчитывать на армию, стесненное во внутренней жизни большевистской пропагандой, против которого оно [было] бессильно, правительство не скрывало сложностей ситуации и боялось худшего».¹⁴ В ответ, де Мартель убеждал главу ереванского кабинета А.Оганджаняна воевать одновременно против Красной армии и кемалистов, особенно накануне севрского подписания.    

Что касается реализации в 1919–1920 гг. разных подходов к вопросу Армении целой группы западных держав, то им не хватало именно сухопутной направленности. Так, когда I Лондонская конференция создала комиссию по Армении для определения ее границ, французский эксперт этой группы П.Манту отметил 19 марта 1920 г., что Союзники проявляли полное согласие в военных и пограничных вопросах, хотя его соотечественник в комиссии А.Каммерер жаловался на отказ других членов Антанты выделить денежные средства, без которых «придется с самого начала оставить любые надежды на создание независимого армянского государства».¹⁵ При этом французов очень беспокоило кемало-большевистское сближение. Позднее они быстро изменили свой курс с учетом разгромного характера турецко-армянской войны 1920 г., из которого ими были сделаны четкие политические выводы.

Французская поддержка РА в вопросах Арцаха и Зангезура

Обращаясь к делам Армении, 28 марта – в свой второй рабочий день,  Верховный комиссар де Мартель посетил в Тифлисе советника диплома-тической миссии РА князя М.Туманяна и сообщил ему, что к республике будут присоединены провинции Ван, Муш, Эрзерум и части Трапезундского вилайета с одноименным городом и Ризе.¹⁶ 11 апреля Верховный комиссар известил главу французского кабинета, что армяно-татарский конфликт за Арцах (Карабах) вылился в открытую войну, и только строгое предупреждение стран Антанты Азербайджанским властям //-85  отказаться от их пантурецкую политику «могло обеспечить порядок на Кавказе». Тем более, что татаро-турецкий альянс и его стремление ставить Европу перед свершившимся фактом «подвергают опасности само существование Армении».¹⁷ Для нейтрализации подобной угрозы требовалось немедленно вооружить, усилить и взять под контроль армию РА, снабдив ее французскими офицерами и инструкторами. Де Мартель считал крайне вероятное нападение кемалистов на Ереванское государство удобным средством для срыва близкого международного договора, подготавливавшего присоединение к нему западноармянских провинций.

И в это время угроза для Республики нависла не только с запада. Бакинские власти нападали с востока. Они стремились захватить Сюник (Зангезур), преследуя сугубо прагматическую цель объединения с Турцией. Поэтому не только Ереван, но и командующий белогвардейской Добровольческой армией А.Деникин потребовал 8 марта от Мильерана активно вмешаться для сохранения статуса-кво в этом армянском крае. Мнение де Мартеля об опасной, единой турецко-азербайджанской войне, нацеленной на срыв Севра, подкрепил 28 апреля и прибывший вместе с ним новый начальник французской военной миссии подполковник Э.-О.Корбей, отославший рапорт о конфликте и пантурецком альянсе своему Военному министерству.¹⁸

Вместе с текущей работой, к которой Верховный комиссар приступил 27 марта 1920 г., он укреплял дипломатическую службу, учредив консульство Л.Неттемана в Тифлисе. Тот должен был сразу направить консульских агентов в Батум и Ереван, где агенство доверяли покидавшему военную миссию Пуадебару. Как указывал Мильеран, этот богослов-иезуит «говорил по-армянски и турецки, приобрел симпатию многих в Армении и выглядел подходящим, чтобы выполнять подобные функции».¹⁹

4 мая де Мартель извещал Париж об экономической активности его сограждан в регионе. Торговцы, финансисты и промышленники жаловались, что небольшие местные республики слишком увлечены государственной защитой своих интересов и социализмом, широко внедряя государственные монополии. Верховный комиссар планировал уменьшить энтузиазм местных властей и уже договорился с ереванским кабинетом о поставках оружия в обмен на 640 тонн кож, 160 т. хлопка и 160 т. меди.²⁰ Он сетовал, что англичане игнорируют межсоюзнический характер оккупации Батума и очень затрудняют французскую торговлю. К тому же, дипломат сомневался в ближайшем будущем всех трех республик, учитывая совсем недавнюю победу Советской власти в Баку.²¹ //-86

Де Мартель был уверен, что большевики наладили связь с М.Кемалем, чтобы выбить европейцев из региона. Хотя Грузия проводила мобилизацию, она все же не вызывала доверия, а Республика Армения, «оказавшись между Азербайджаном и турками, очень рисковала понести серьезный урон».²² Общая ситуация зависела от инициативы и тактики Советской России, которую могли затормозить только внутренние проблемы. Еще одна депеша, полученная в тот же день из Тифлиса от де Мартеля, и.о. британского Главного комиссара Г.Ч.Люка и начальника итальянской миссии М. Габбы утверждала, что только немедленная поддержка может спасти РА.    

11 мая 1920 г. Мильеран ответил на эти послания, что французское правительство предоставит Грузии с Арменией боеприпасы, но не будет подстрекать их к «сопротивлению, которое они сочтут противоречащим их интересам, как и не станет отговаривать их от дружеского урегулирования» с большевистско-турецким блоком, если последние обеспечат свободу торговли для граждан Франции.²³ Де Мартель откликнулся 30 мая – после советизации Азербайджана, что попытки коммунистического восстания в Александрополе потерпели неудачу, а любые переговоры официального Еревана с Москвой «не изменят большевистского плана объединиться с турецкими националистами».²⁴ И действительно, 4–19 июня 1920 г. раведотдел штаба командующего войсками РА переслал подполковнику Корбею копию турецко-азербайджанского военного договора и перехват разговоров командира XV турецкого корпуса К.Карабекира о соглашении кемалистов с большевиками.²⁵

17 июня де Мартель вновь обратился к положению в Арцахе и Сюнике. Он верно писал в телеграмме премьер-министру А.Мильерану о вторжении 281-го полка (33-й дивизии 11-й) Красной армии в полностью освобожденный и самоопределившийся 25 апреля решением своего IX съезда Арцах. Верховный комиссар писал о размещении этого полка с 12 мая в Шуши; и пересказал, как вслед за этим представители реввоенсовета Кавказского фронта потребовали 18 мая от командира экспедиционных сил РА Д.Канаяна вывести войска из «собственности Азербайджана».²⁶ И тот действительно увел 25-го числа свой отряд в Горис. При этом большевики убеждали местное население «видеть в них защитников от отныне бессильных татар».²⁷ А поскольку того же 25 мая в Азербайджане начался антисоветский мятеж, 31-го числа главе делегации РА на переговорах в Москве Л.Шанту сообщили, что весь Карабах, с Зангезуром (Сюником) и //-87  Нахиджеваном становятся спорными и переходят под контроль Красной армии.²⁸ В ходе переговоров 8–10 июня наркоминдел РСФСР Г.Чичерин уточнил, что в спорном, имевшем 91,6% армянского населения Арцахе проведут плебисцит, а Зангезур с Нахиджеваном признаются частью Армении.²⁹

Военно-экономические усилия Франции против кемалистского альянса с большевиками

19 июня Верховный комиссар направил в Париж запрос ереванского кабинета о возможности совместных с Антантой военных действиях для осуществления уже опубликованных условий Севра.³⁰ 2 июля 1920 г. он получил ответ генерального секретаря департамента политических дел и коммерции МИДа Франции М.Палеолога, что военный министр А.Лефевр и министр финансов Ф.Франсуа-Марсаль утвердили безвозмездную передачу пушек и боеприпасов, однако другие военные грузы подлежали обмену на сырье через находившиеся в Закавказье французские фирмы. Армянская сторона должна была получать грузы в портах Франции, а в Батуме и на территории Республики сотрудники «Сосьете Коммерсиаль, Индустриель э Финансиер Пур ла Руси»,³¹ «Юнион Коммерсиаль Франко-Рюс», «Банк Коммерсиаль Рюс Пур ле Левант», торгового дома «Шабриер, Морель и К^о», «Панасье», «Сосьете Индустриель э Металлуржик дю Кокас», «Сосиете дю Манганез де Пари», французской торговой компании «Опторг» и других, обменивали зарубежные поставки на местное сырье.³²

Например, основанное 23 сентября 1919 г. «Сосиете дю Манганез» направило Мильерану 17 февраля 1920 г. свою программу по вытеснению из Закавказья германского капитала и //-88  провело рабочую встречу с де Мартелем перед его отъездом в Тифлис. В ноте для помощника директора МИДа по коммерческим делам Ж.Сейду от 17 мая 1920 г. металлурги отмечали, что Кавказ с Донбассом обеспечивали 40–45% французского спроса на марганец, и теперь они получали большое преимущество перед Англией, завозившей сырье из Индии и Америки. Признание всех трех республик де факто облегчало перевозки по Черному морю, но введенная Грузией монополия ограничивала французских, греческих и армянских торговцев. «Общество» грозилось создать англо-французский синдикат и просило свой МИД максимально повлиять на правительство Грузии, чтобы оно разрешило вывести со складов 35 тыс. тонн сырья. Возможность закупки бывших русских шахт в зачет российского военного долга также рассматривалась как действенный метод утверждения в крае.³³

Что же касается всех указанных фирм, то цены и номенклатура товаров для Республики Армения утверждались военным министром Лефевром, сделки следовало осуществлять по контрактам с ее правительством, а вывоз сырья получал торговые льготы.    

 Обращаясь к политическим проблемам, 23 июня 1920 г. Верховный комиссар в Константинополе Ж.-А.Дефранс телеграфировал премьер министру, что подписание Севрского договора без предварительного согласования с кемалистами усилит внутренние противоречия в Турции, но не решит международных проблем. Между тем, смягчение договорных требований территориального и контрольного характера прекратит боевые действия, осуществляемые националистами против французских войск в Киликии. Иначе договор придется осуществлять силой, то есть полномасштабной войной. Поэтому многие военные и морские командиры Фран-ции, размещенные на Босфоре, предлагали сначала договориться с националистами, а уж потом с Портой. В то же время, непримиримость Кемаля вызывала сомнения в успехе всего предприятия.³⁴

Противостоя этой непримиримости, 2 июля 1920 г. Мильеран поручил своему военно-морскому министру А.Ландри отдать приказ главнокомандующему их военно-морскими силами в Средиземноморье, вице-адмиралу А. де Бону, чтобы тот прервал свободный грузопоток по Черному морю между кемалистами и большевиками.³⁵ К 13-му числа британцы удовлетворили требование их соратников – грузопоток был прекращен.

О той же проблеме российских поставок как практической реализации большевистско-турецкого союза докладывал 20 июля Мильерану из Тифлиса и граф де Мартель. После беседы с дипломатическим //-89  представителем РА Т.Бекзадяном тот отмечал, что официальный Ереван осознавал имевшуюся угрозу совместных действий Красной и турецкой армий и делал все возможное в Нахиджеване, чтобы предотвратить его захват для объединения Москвы с Ангорой. Подстегнутые кемалистами, 25 татарских сел в окрестностях (в 15 км от) Еревана, отказались выполнять законы РА и платить налоги. Против них двинули армию, и кемалисты сразу заговорили о необходимости защищать мятежников. Когда дело касалось Армении, как турки, так и официальный Баку немедленно забывали об их постоянных требованиях не вмешиваться в чужие внутренние дела.

В этом же отчете де Мартель пересказал Мильерану свою телеграмму, отосланную днем ранее в МИД, в которой он изложил предложение ереванского кабинета о совместных военных действиях с Союзниками в Баязете и Алашкерте с выходом на линию Баязет–Эрзерум–Трапезунд. Конечно речь шла о санкции Антанты на боевые действия вместе с армией Греции, хотя бюро-правительство РА не исключало и участие французских или британских подразделений. Такой поход позволял возвратить в освобождаемые регионы Западной Армении 300 тысяч беженцев.³⁶

Поскольку греческая и османская делегации в Париже не спешили гарантировать свою подпись под Севрским договором, французская сторона позаботилась об успешном завершении процедуры. На двусторонней встрече 9 августа 1920 г. замдиректора МИД по делам Азии А.Каммерер резко отверг все проволочки турок и приказал взять их под домашний арест (не выпускать на прогулку), пока не завершится подписание.³⁷ Его распоряжение подтверждает: политики Франции стремились не только смягчить предстоящий договор, чтобы избежать хорошо осознаваемой всеми ответной войны со стороны Кемаля – они считали Севрский текст полезным для своих интересов и принимали резкие меры, чтобы большой международный трактат состоялся.

Неотосланная инструкция А.Мильерана от 20 сентября 1920 г.

Учитывая, что после заключения 10 августа 1920 г. Севрского договора, Республика Армения не предпринимала активных военно-политических действий ни по контролю над новыми территориями, ни по налаживанию дипломатических контактов с турками, 20 сентября премьер-министр Франции А.Мильеран составил, хотя и не отослал вторые директивы для своего нового Верховного комиссара на Кавказе Даниеля Абеля Шевалье. Это обстоятельство было связано с отставкой президента страны П.Дешанеля, произошедшей 17 сентября из-за его проблем с психическим здоровьем. 20-го числа Мильерану пришлось выставить свою кандидатуру на выборы, проводившиеся Национальным собранием, и 23 сентября он стал 12-ым //-90  французским президентом. Смена поста существенно изменила его функции, а кресло премьера перешло к Ж.Лейгу.   

Написанная в условиях внутриполитической бури и позже доработанная инструкция от 20 сентября отражала качественно иную ситуацию в Османской империи. Дело в  том, что она была составлена в один день с приказом лидера националистов М.Кемаля командующему его Восточным фронтом К.Карабекиру занять провинцию Вананд (т.е. бывшую Карсскую область) и уничтожить армию РА.³⁸ Мильеран называл грозным характер большевистско-турецкого военного сотрудничества в плане его воздействия на новые закавказские государства. Причем данный альянс стремился убедить местные народы, что его политика намерена удовлетворять их национальные и религиозные чувства.³⁹ Между тем понятно, что атеизм Красной армии и мусульманство кемалистов никак не совпадали с христианским обликом Армении или Грузии.

Пока еще премьер-министр, Мильеран тревожился, что дружественная странам Антанты Армения стала доступной для большевизма, а Азербайджан для панисламизма. Он особенно подчеркивал политическую, социальную и военную опасность большевизма в Западной Европе и Армении, а также турецкого проникновения в Дагестан. Мильеран указывал, что 26 июля первые английские военные грузы для Еревана уже прибыли (в Батум), и грузинская сторона получает их часть (25%) в качестве платы за транзит. По его оценке, Еревану пока хватало этих поставок и там не спешили закупать дополнительное французское снаряжение из Болгарии. Он требовал обеспечивать прибыльность от таких закупок, и в случае затруднения с их оплатой передать снаряжение грузинам.⁴⁰

Кроме того, Шевалье, планировавшему сменить де Мартеля в начале октября 1920 г., надлежало обеспечить Армении с Грузией и безвозмездной частью французской военной помощи, а в подходящей ситуации распространить ее и на Азербайджан: то есть Мильеран не исключал антисоветского выступления в Баку и его альянса с кемалистами против России. Его также не устраивало, что телеграммы из Тифлиса в Париж шли по 10-12 дней, и новый Верховный комиссар должен был решить проблемы со связью. В дополнение, Шевалье должен был оценить, не окажется ли в опасности из-за военных действий французский консул, постоянно работающий в Ереване. Исходя из перечисленного, Верховному комиссару поручали быстро доложить в Париж о возможностях поддержать закавказские республики, которые оценивались как поля, максимально открытые для французского влияния.⁴¹ //-91

В целом, комиссару поручали укреплять новые государства всеми доступными ему техническими и дипломатическими методами, поскольку только нейтрализация большевиков и кемалистов расчищала Франции поле для политической деятельности в регионе. Иначе Россия и Турция захватывали весь регион, а уход из него Британии не порождал нового европейского вектора. Шевалье получал также задание активизировать армянский экспорт. В качестве основы, отношения со всем Закавказьем следовало строить на основе взаимной выгоды.     

Затем, в самый разгар и вопреки ходу турецко-армянской войны 1920 г., новый французский премьер-министр и руководитель МИДа Ж.Лейг телеграфировал 8 и 11 октября константинопольскому комиссару Дефрансу, а также своим послам в Лондоне (П.Камбону) и Риме (К.Барреру), что он требует немедленной ратификации и выполнения Турцией Севрского договора. Лейг писал о согласовании с британцами и итальянцами следующей программы: 1) англичане предложили ратификацию не османским парламентом, а султаном Мехмедом VI и верховным визирем, «как это имело место в Италии. Нас не остановили бы процедурные преграды».⁴² 2) Затем Англия, Франция и Италия создают новый кабинет в Контантинополе, включая умеренных националистов, и 3) лишают тем самым М.Кемаля претензий на лидерство. 4) После ратификации турецкая официальная комиссия выезжает в контролируемые кемалистами провинции, чтобы уставшее от войны население приняло мир. 5) А Союзники немедленно создают международные комиссии и приступают к выполнению Севра.⁴³

13 октября Ж.Лейг встретился с руководителем действовавшей в Париже делегации Респубики Армения А.Агароняном, выслушал его оценки о турецко-большевистском альянсе и поднял вопрос о выходе армянской армии на линию Трапезунд – Эрзерум.⁴⁴ Последнее катастрофически противоречило зачитанным Агароняном даным о турецких военных успехах. К моменту разговора уже были оккупированы Сарикамыш, Мерденек и Новоселим; республиканские подразделения занимали оборону под Карсом, а ереванский кабинет обратился с просьбой о помощи ко всему цивилизованному человечеству.⁴⁵

Уже 22 октября поверенный в делах Франции в Великобритании Э.Ж. де Флерио откликнулся информацией для руководителя МИДа своей страны о разговоре между их послом в Афинах Р. Де Бийи и греческим министром иностранных дел Н.Политисом. Министр затронул тему большого греческого наступления //-922  для полного изгнания кемалистов из Малой Азии при англо-французском согласии и с их финансовой поддержкой. Де Флерио успел переговорить с его британским коллегой, уже подключил к делу шефа британского Форин оффиса и теперь запрашивал дальнейших инструкций Лейга.⁴⁶ 25-го числа Дефранс тоже известил Ж.Лейга из османской столицы, что дальнейший курс официального Парижа, как и остальной Европы, зависит от турецко-армянской войны. Смена кабинета в Константинополе ничего не дала дипломатам, потому что Порта не стала предварительно ратифицировать Севр, а Кемаль ясно понимал: его будущее или полный провал зависят от хода военных действий.

Дефранс писал, что кемалисты не сомневались: согласие с договором и роспуск своего войска лишит их власти и сделает непригодными для политического альянса с официальной османской властью. Они приняли жизненно важную поддержку перебросивших армию на Кавказ большевиков и ожидали, что их станут подчинять султанскому кабинету либо силой, либо уступками. «Но поскольку Союзники решили не применять первое средство, – написал комиссар, –  …применение второго не содержит шансов на успех».⁴⁷ В день падения Карса – 30 октября 1920 г. Дефранс прочел в телеграмме своего министра, что их страна крайне заинтересована в Севрском договоре, поскольку тот окрывает путь для интеллектуальной, политической и экономической экспансии его страны, но не на Кавказ, а в Средиземноморье. Стратегия Франции состояла в оказании мандатной помощи для развития стран, подобных угнетенной Армении, которые пришли к независимости как более самостоятельной форме организации их национальной жизни.

Прибрежным народам Османской империи и нациям в глубинке следовало сообщить, что Франция добивается ратификации Севра, последующего мира и активного у частия в их восстановлении.⁴⁸ На деле же, депеша от 30 октября сообщала о фактическом уходе французской политики из Закавказья и ориентации ее главного интереса на Сирию и Ливан.

Инструкция Ж.Лейга от 4 ноября 1920 г.

4 ноября 1920 г. Ж.Лейг доработал текст Мильерана и направил его как инструкцию новому Верховному комиссару Франции на Кавказе Д.Шевалье. Предыдущий, сентябрьский текст редактировал Ф.Бертело, с документом ознакомился военный министр Андре Лефевр. Основной задачей комиссара назвали «соединение всех сил Кавказа //-93  против преступного и тиранического строя Советов».⁴⁹ Речь шла о Дагестане и нефти Грозного, о прекращении блокады морского пути Новороссийск – Трапезунд, о переходе к юридическому признанию независимости Грузии, Армении и Азербайджана. Последнее требовало, по мнению Лейга, согласия всех Союзников вместе с восстановившейся Россией. Так как резня османских армян вызвала возмущение всего мира, Севрский договор предусмотрел признание Армении де юре, причем существовавшая Республика рассматривалась как естественный центр расширенного государства. Лейг считал, что Россия легко согласится с такой перспективой, поскольку новое государство рассматривали как дружественное, неизбежно требующее защиты и полезное в распространении московского влияния на Восток.

Пока же все три теспублики подвергались самому грозному воздействию большевиков и кемалистов, сумевшим задействовать национальные чувства. Подобно де Мартелю, Шевалье должен был ослаблять большевистское влияние в Армении и охотно воспринятые Азербайджаном панисламские тенденции. Тем более, что Армения, «зажатая между советскими нападениями и кемалистским вторжением, ныне находится в критическом положении».⁵⁰ Союзники продолжат поставлять ей оружие, а Франция оказывать моральную поддержку; причем Шевалье мог срочно выработать дополнительные практические мероприятия. В сфере экономики предлагалось терпимое отношение к социалистическим мероприятиям местных правительств или их решениям о национализации. Однако при этом комиссар должен был, по возможности, защищать собственность подопечных его страны. Дипломату следовало поощрять торговлю и горнодобывающую промышленность, чтобы обеспечить Францию приоритетным для ее переработки сырьем.

И поскольку все республики Закавказья хорошо относились к французской культуре, Шевалье предлагались кредиты, чтобы открыть специализированный лицей в Тифлисе и придать армянскому университету статус филиала подходящих по профилю университетов Франции. Он исходил из рапорта А.Пуадебара начальнику кавказской военной миссии де Нонанкуру от 15 марта 1920 г., в котором капитан расказывал о торжественном открытии Ереванского Армянского (народного) университета, устроенном 31 января в Александрополе. Выступая на мероприятии, британский и американский комиссары обещали аккредитовать историко-филологический факультет университета в старейших факультетах Англии и США. Между тем, ректор первенца высшей школы Ю.Гамбарян не только откликнулся на аналогичное заявление Пуадебара, но и передал ему схему дальнейшего развития университета, проявив особый интерес к сотрудничеству с парижским собратом. //-94

В составленной им для француза справке «Различные факультеты Армянского университета» от того же 15 марта, правовед Гамбарян писал не только о 250 студентах единственного в тот момент учебного направления. Он рассказывал о будущих отделениях механики, электротехники, медицины, экономики и права, об инженерной школе и агрономическом институте, ходатайствуя об аккредитации при Парижском университете. Пуадебар тоже просил обогнать англичан и американцев в данной работе и прислать ему несколько начных степеней, чтобы вручать их в Армении.⁵¹

Между тем, к моменту передачи Инструкции от 4 ноября ситуация в Республике не способствовала учебе. Турецкое наступление успешно развивалось, и вопреки безосновательным надеждам премьер-министра РА А.Оганджаняна, Союзники действительно ограничились поставками оружия (включая 1900 французских ружей), но не выделили войска. Тщетно писал 12 ноября 1920 г. католикос всех армян Геворг V Тпхисеци президенту Франции А.Мильерану: «Изнуренный, голодающий, страдающий армянский народ оставлен ныне врагу, стремящемуся уничтожить его и армянское государство, а также подавить веру и христианскую церковь на Востоке. … Я взываю к христианской человечности Вашего превосходительства спасти остатки моего народа в Армении, предоставив ему необходимую моральную и материальную помощь, пока он не сможет собрать свои рассеянные силы, чтобы быть в состоянии защитить себя».⁵²

Уже на следующий день, 13 ноября, французский премьер-министр телеграфировал Дефрансу на Босфор, что отсутствие немедленной ратификации «окажется настоящим успехом Мустафы Кемаля, особенно после его похода против Армении».⁵³ Тем не менее, им придется прекратить дипломатическое давление на султанские власти, иначе османский кабинет падет, а кемалисты лишь усилятся. 30-го числа в Париже получили информацию Шевалье, пересланную через Дефранса, в которой содержались предварительные условия армяно-турецкого перемирия и готовность армянского правительства смягчить территориальные условия Севрского договора, если это произойдет при французском посредничестве. Поскольку кабинет в Ереване не сумел упредить крайне невыгодную для него турецко-//-95  армянскую войну 1920 г. кардинальной сменой своего курса, следующий 1921 г. нес Армении большие человеческие, материальные, территориальные и политические потери. 

Заключение

Французская политика 1920 г. в отношении Республики Армения и Закавказья в целом была активной, прагматичной, ориентированной на экономическое проникновение в регион и укрепление в нем независимости всех трех республик. Разработанный премьер-министрами А.Мильераном и Ж.Лейгом, курс этой страны был нацелен на поддержку и осуществление Севрского договора от 10 авгута 1920 г., но при этом делалось все, чтобы добиться компромисса с султанским кабинетом и кемалистами, ослабить роль последних и особенно беспокоившее французов военное сотрудничество националистов с большевиками. //-96

Примечания

* Представлена 14.III.2023, отрецензирована 21.III.2023, принято к публикации 19.VI.2023.

1. Например: Г.Махмурян. 2018, 117–121; Գ.Մախմուրյան. 2018, 285; Գ.Մախմուրյան. 2001, 67. Об уходе из Батума 7 июля 1920 г.: Национальный архив Армении (далее – НАА), фонд 200, опись 1, дело 576, л.205 об. – 206, и л.182 об.–187 об.; Р.Ованнисян. 2007, 579–583; R.Hovannisian. 1996, III, 362–364. //-80

2. См.: Г.Махмурян. 2017, 48–69; Armenia in Documents of the U.S. Department of State 1917-1920. 2020, 90–107, 110–119; R.Hovannisian. 1996, III,  20–70; Р.Ованнисян. 2007, 425–484.

3. Documents diplomatiques français 1920-1932, 1920 (далее – Documents diplomatiques). 1997, I, 94; Archive du ministère de l’Europe et des Affaires etrangères, Centre des Archives diplomatiques, La Courneve, France (далее – AMAE); Correspondance politique et commerciale (1918–1940), série Z – Europe, cote 117 URSS 1918–1929, article 645, f.20 (далее – 117CPCOM645, 20). О З.Пешкове: F.Huré. 2006.

4. Documents diplomatiques. 1997, I, 172.

5. Documents on British Foreign Policy 1919-1939 (далее – British Documents). 1962, XII, 578. //-81

6. НАА, ф.200, оп.1, д.546, л.18–19.

7. Documents diplomatiques. 1997, I, 173; o соглашении: Г.Махмурян. 2002, 26. Тексты этих договоренностей: British Documents.1952, IV, 1089–1092, 1114–1117.

8. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States, 1920. 1936, II, 655–658. //-82

9. AMAE, 46CPCOM7, 87; об инициативе Шардиньи: 117CPCOM628, 8.

10. Archives de la guerre 1914–1918, service historique du ministère d’État chargé de la défense nationale, Vincennes, France; groupe 20N Front Oriental, carte 181 Russie, 1919–1921, dossier 1; R.Hovannisian. 1982, II, 492.

11. Documents diplomatiques. 1997, I, 514.

12. См. доклад об этом эпизоде офицера Британского комиссариата в Тифлисе, подполковника К.Б.Стоукса в его Меморандуме «О ситуации в Закавказье», отосланном в Форин оффис 21.03.1920: British Documents. 1962, XII, 579. Положение, что Республика Армения должна включать в себя Арцах и Зангезур, записано директором по политическим и коммерческим делам французского МИДа Ф.Бертело в его записках для англичан от 12.12.1919 и 11.01.1920: British Documents. 1952, IV, 954, 1024. //-83

13. НАА, ф.200, оп.1, д.556, л.222–223. //-84

14. Documents diplomatiques. 1999, II, 152–153.

15. United Nations Library and Archives, Geneva, Fond League of Nations Secretariat/Political Section/Armenia/Registry Files 1919-1927/Political – General/Armenia/File R566/11/3538/3421/f. 3/Scope ID 175292.

16. НАА, ф.275, оп.5, д.212, л.62. //-85

17. Documents diplomatiques. 1997, I, 513–514.

18. Documents diplomatiques. 1997, I, 628.

19. Documents diplomatiques. 1997, I, 173.

20. AMAE, 117CPCOM641, 111–113.

21. См. например НАА, ф.200, оп.1, д.427, л.271. //-86

22. AMAE, 117CPCOM641, 112.

23. AMAE, 117CPCOM644, 37.

24. Documents diplomatiques, 1999, II, 58.

25. НАА, ф.275, оп.5, д.184, л.66, 68.

26. НАА, ф.220, оп.1, д.563, л.184.

27. Documents diplomatiques. 1999, II, 152. //-87

28. НАА, ф.276, оп.1, д.218, л.112.

29. Р.Ованнисян. 2007, 734–735. 19.06.1920 член Революционного военного совета Кавказского фронта Г.Орджоникидзе телеграфировал В.Ленину, И.Сталину и Г.Чичерину, что подчинение Арцаха Азербайджану использовалось как мощное средство, способное усилить и сохранить шаткую Советскую власть в Баку. См.: К истории образования НКАО АзССР, 1918–1925, Документы и материалы. 1989, 32–33; тот же документ в: Геноцид армян: ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, Документы и комментарий. 2003, т.2, ч.1, 71–72; аналогичная мысль в: Է.Զոհրաբյան. 2010, 27; G.Bournoutian. 1999, 99–103.

30. Documents diplomatiques. 1999, II, 153.

31. Русско-французское «Société Commerciale Industrielle et Financière», например, было учреждено в Париже в конце ноября  1919 г. с основным капиталом в 50 млн. франков. Его президентом был бывший французский посол в России Ж.Нуленс. Общество обеспечивало 8% годового дохода, экспортируя промышленные товары в Россию, где оно закупало зерно и финансировало закупки французского оружия А.Деникиным. См.: A.Jevakhoff. 2011, 204–213.

32. Documents diplomatiques, 1999, II, 217–218. //-88

33. AMAE, 117CPCOM657, 136, 138–140.

34. Documents diplomatiques. 1999, II, 172.

35. Documents diplomatiques. 1999, II, 218–219. //-89

36. AMAE, 117CPCOM311–1, 44–44 rev. См.также: М.Туманян. 2012, 330.  

37. Documents diplomatiques. 1999, II, 410. //-90

38. Atatürk’ün Kurtuluş Savaşi Yazişmalari. 1995, II, 189–190; R.Hovannisian. 1996, IV, 191, 194; Г.Махмурян. 2002, 226; Ռ.Սաֆրաստյան. 2019, 75:

39. Documents diplomatiques. 1999, II, 646.

40. Documents diplomatiques. 1999, II, 646.

41. Documents diplomatiques. 1999, II, 647–648. //-91

42. Documents diplomatiques. 2002, III, 74. Он предполагал, что Турция может последовать примеру Италии и ратифицировать договор в правительстве или подписью султана, хотя обычно это делает парламент.

43. Documents diplomatiques. 2002, III, 74–75.

44. Ա.Ահարոնյան. 2001, 125–126։

45. «Մշակ» (Թիֆլիս), 14.X.1920, № 112: //-92

46. Documents diplomatiques. 2002, III, 143–144.  

47. Documents diplomatiques. 2002, III, 175.

48. Documents diplomatiques. 2002, III, 202–203. //-93

49. Documents diplomatiques. 2002, III, 230.

50. Documents diplomatiques. 2002, III, 232. //-94

51. AMAE, 46CPCOM10, 112-113, 118; см.также НАА, ф.200, оп.1, д.412, л.3; ф.276, оп.1, д.131, л.24, 31; Ս.Վրացյան. 1993, 383-385.

52. United States National Archives, Washington D.C., Record Group 59 General Records of the Department of State, class 860J.4016P81/doc.125, в: НАА, коллекция микрофильмов № 46, 1975. T1192 Records of the Department of State Relating to Internal Affairs of Armenia, 1910–1929, Roll 6, f.1 на английском; а также НАА, ф.57, оп.5, д.222, л.47 и ф.200, оп.1, д.249, л.690 на французском языке.

53. Documents diplomatiques. 2002, III, 271. //-95

Резюме 

Инструкции премьер-министров и министров иностранных дел Франции Александра Мильерана и Жоржа Лейга для Верховных комиссаров на Кавказе от 12 февраля, 20 сентября и 4 ноября 1920 г. излагают цели и задачи политики, осуществлявшейся ими в Закавказье и Армении. После признания Союзниками Республики Армения де факто 19 января 1920 г. Франция развернула здесь дипломатическую работу. В список поручений входили вопросы развития торговли, частичной военной помощи и продажи ряда боеприпасов, проблемы противодействия большевизму и кемало-советскому сотрудничеству, открытие на месте французских школ и парижская аккредитация Ереванского армянского университета.

Французское правительство считало, что Севрский договор от 10 августа 1920 г. способствовал укреплению его позиций на Востоке. В то же время оно стремилось смягчить его территориальные требования в пользу Армении, чтобы турецкая сторона ратифицировала и выполнила этот документ. Турецко-армянская война 1920 г. и тяжелое поражение в ней Республики Армения кардинально изменили французскую политику и практически привели к прекращению ее дипломатической деятельности в регионе. //-99

Гаянэ Махмурян – д. и. н., ведущий научный сотрудник отдела новейшей истории Института истории НАН РА; старший исследователь международного класса (ISR). Научные интересы: Армянский вопрос, Геноцид армян, политика Великих Держав в отношении Республики Армения 1918-1920 гг., Карабахское движение 1988-1994 гг. Автор 6 монографий, сборника документов, 68 статей и переводчик 2 научных трудов.

Литература

Archive du ministère de l’Europe et des Affaires etrangères, Centre des Archives diplomatiques, La Courneve, France; Correspondance politique et commerciale (1918–1940), série Z – Europe, cote 46 Arménie 1918–1940, articles 7, 10; cote 117 USSR 1918–1929, articles 311–1, 628, 641, 644–645, 657

Archives de la guerre 1914–1918, service historique du ministère d’État chargé de la défense nationale, État-major de l’Armée de terre, Vincennes, France; groupe 20N Front Oriental, carte 181 Russie, 1919–1921, dossier 1

Armenia in Documents of the U.S. Department of State 1917-1920. 2020, comp.G.Makhmourian, Yerevan, Institute of History, NAS RA, 560 p.

Bournoutian G.A. 1999, The Politics of Demography: Misuse of Sources on the Armenian Population of Mountainous Karabakh. – «Journal of the Society for Armenian Studies» (Dearborn MI), vol.IX, p.99–103.

Documents diplomatiques français 1920–1932, 1920. 1997, tome I (10 Janvier – 18 Mai), Paris, Imprimerie Nationale, 689 p.

Documents diplomatiques français 1920–1932, 1920. 1999, tome II (19 Mai – 23 Septembre), Paris, Imprimerie Nationale, 750 p.

Documents diplomatiques français 1920–1932, 1920. 2002, tome III (24 Septembre 1920 – 15 Janvier 1921), Bruxelles, Bruxelles, P.I.E.-P.Lang, 722 p.

Documents on British Foreign Policy 1919–1939. 1952, 1^st Series, vol.IV, ed. by E.L.Woodward, R.Butler, London, HMSO, 1277 p. //-96

Documents on British Foreign Policy 1919–1939. 1962, 1^st Series, vol.XII, ed. by E.L.Woodward, R.Butler, London, HMSO, 841 p.

National Archives of Armenia, Yerevan, fund 57, reg.5, file 222; fund 200, reg.1,  files 249, 412, 427, 546, 556, 563, 576; fund 275, reg.5, files 184, 212; fund 276, reg.1, files 131, 218; collection of microfilms № 46, 1975. T1192 Records of the Department of State Relating to Internal Affairs of Armenia, 1910–1929, Roll 6, US National Archives and Records Service Administration, Washington

Papers Relating to the Foreign Relations of the United States, 1920. 1936, vol.II, ed.J.V.Fuller, Wash., US GPO, 980 p.

United Nations Library and Archives, Geneva, Fond League of Nations Secretariat/Political Section/Armenia/Registry Files 1919–1927/Political – General/Armenia/File R566/11/3538/3421/

United States National Archives, Washington D.C., Record Group 59 General Records of the Department of State, class 860J.4016P81/document 125  

Kemal M. Atatürk’ün Kurtuluş Savaşi Yazişmalari. 1995. II, derl.M.Onar, Ankara, T.C.Kültür Bakanliği, 497 p.

Hovannisian R.G. 1982, The Republic of Armenia, vol.II From Versailles to London, 1919–1920, Berkeley & Los Angeles, University of California Press, 603 p.

Hovannisian R.G. 1996, The Republic of Armenia, vol.III From London to Sèvres, February – August 1920, Berkeley & Los Angeles, University of California Press, 534 p.

Hovannisian R.G. 1996, The Republic of Armenia, vol.IV Between Crescent and Sickle: Partition and Sovietization, Berkeley & Los Angeles, University of California Press, 496 p.  

Huré F. 2006, Portraits de Pechkoff, Paris, de Fallois, 192 p.

Jevakhoff A. 2011, Les russes blancs, Paris, Tallandier, 605 p.

Геноцид армян: ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, Документы и комментарий. 2003, том 2, ч.1, ред. и сост.Ю.Г.Барсегов, М., Гардарики, 912 с.

К истории образования НКАО АзССР, 1918–1925, Документы и материалы. 1989, Баку, Азернешр, 193 c.

Махмурян Г.Г. 2018, Армения и ее территориальный вопрос на Парижской мирной конференции (18 января – 2 июня 1919 г. ). – ИФЖ, № 3, с.104–124.

Махмурян Г.Г. 2017, Армянская дипломатия на I Лондонской конференции и вопросы границ (12 февраля – 10 апреля 1920 г.). – «Вестник общественных наук» НАН РА, № 2, с.48–69.

Махмурян Г.Г. 2002, Политика Великобритании в Армении и Закавказье в 1918–1920 гг., Бремя белого человека, Ереван, Лусакн, 309 с.

Ованнисян Р. 2007, Международные отношения Республики Армения 1918–1920 гг. Ереван, Тигран Мец, 912 с.

Туманян М. 2012, Дипломатическая история Республики Армения 1918–1920 гг., Ереван, Национальный архив Армении, 2012, 473 с.

Ահարոնյան Ա. 2001, Սարդարապատից մինչև Սեվր և Լոզան, Երևան, ԵՊՀ, 252 էջ:

Զոհրաբյան Է.Ա. 2010, Նախիջևանի հիմնահարցը (1920–1921), Երևան, ԵՊՀ, 430 էջ:

Մախմուրյան Գ.Գ. 2001, Անգլիական ռազմական վարչակարգը Անդրկովկասում և Հայաստանի կառավարությունը (1918 թ. դեկտեմբեր – 1919թ. օգովտոս). – ՀՀ ԳԱԱ «Լրաբեր հասարակական գիտությունների», № 2, էջ 62–80:

Մախմուրյան Գ.Գ. 2018, Սևրի դաշնագիրը և ԱՄՆ-ի քաղաքականությունը Հայաստանի Հան-//-97  րապետության նկատմամբ (1919–1920թթ.). – Հայաստանի Հանրապետություն–100 միջազգային գիտաժողովի զեկուցումների ժողովածու, Երևան, ՀՀ ԳԱԱ Պատմության ինստիտուտ, էջ 284–294:

Սաֆրաստյան Ռ.Ա. 2019, Մուսթաֆա Քեմալ. Պայքար Հայաստանի Հանրապետության դեմ (1919–1921թթ.), Երևան, Տիր, 140 էջ։

Վրացյան Ս. 1993, Հայաստանի Հանրապետություն, Երևան, Հայաստան, 704 էջ։ //-98