Освещение вопросов внешней политики РА в письмах

Аветиса Агароняна, отосланных из Парижа и Сан-Ремо

Предлагаемые читателю письма А.Агароняна освещают несколько тем, и первая из них касается отношения к большевизму, оценка которого в руководстве Республики Армения была неоднозначной. А.Хатисян, например, еще до 28 апреля, то есть до советизации Азербайджана, предлагал вступить в переговоры с Советской властью на основе признания армянской независимости. Так что верное понимание политических тенденций и ближайшего будущего в регионе было свойственно не только Форин оффису. При этом, А.Хатисян не говорил о капитуляции РА и вхождении в новую Россию, но предлагал сделать первые шаги к сближению - ведь деникинская прослойка между Москвой и Ереваном растаяла к 14 марта, вместе со сдачей Екатеринодара.

Как видим, А.Агаронян принимал концепцию А.Хатисяна и не поощрял активных антисоветских действий. Все понимали, что революция 1917 г. не только разрушила Кавказский фронт, но и подвергла Восточную Армению смертельной опасности. Вместе с тем, все также знали, что Россия не была инициатором войны на этом театре боевых действий. Что не она, а на нее напала уступавшая ей по силе Турецкая империя. Но война и революционные события показали, что армяне должны иметь средства и способности самозащиты, потому что один только факт вхождения уменьшает опасность, но не дает гарантии их безопасности.

Вместе с тем, 1920 г. не был 1917-ым: в новой форме и с новой идеологией, северный сосед восстанавливал свои позиции. Противостоять этой тенденции не считали разумным ни А.Хатисян, ни А.Агаронян. Более воинственной и непримиримой была позиция А.Оганджаняна и Р.Тер-Минасяна. Эти силы, выдвинутые руководством АРФ, повторяли опыт 1903 г. и подталкивали свой народ воевать на два фронта. Однако масштабы противоборства были иными, как и общая ситуация. Тем не менее, умеренных руководителей РА, начиная с О.Качазнуни, просто откомандировывали заграницу. А на месте, при действенном вмешательстве англичан и соответствующей кадровой политике как в ведомствах, так и в армии, лидерство переходило ко все более прозападным силам.

Эти силы стремились к максимальной централизации государственной власти в руках АРФ, причем не в бедственные 1918-1919 гг., когда к О.Качазнуни и А.Хатисяну не было особых претензий, а в куда более благополучном 1920 г. Именно с улучшением экономической и общей ситуации, партия заговорила о необходимости единоличного правления. И тогда же она стала посылать, начиная с 5 мая 1920 г., в отпуск выборный и на 90% дашнакский парламент, к чему не прибегала раньше, по отношению к действовавшему до 5 июня назначенному Национальному Совету. Интересно также, что общий уровень образования новых управленцев был не выше, а ниже предыдущего: с приходом А.Оганджаняна резко упало качество переводов документации армянского МИДа на английский и французский языки. Причем сами англичане отнюдь не приветствовали деятельности Р.Тер-Минасяна, а требовали его отставки. Тем не  менее, воинственные лидеры АРФ, курс которых не разделяли представители местных организаций пяти республиканских партий, собравшиеся 5 апреля 1920 г. на совещании в Александрополе (НАА ф.200, оп.1, д.576, л.246), демонстрировали приверженность Антанте, чтобы не лишиться обещанного ею оружия, благоприятного определения новых границ и американского хлеба.

Вторая тема: это политические дивиденды, которые Союзники обеспечивали себе в обмен на обещанную ими, и заслуженную РА помощь. Они говорили об армянских нападениях, хотя в это время уничтожали Гохтан, Нуху, Ареш, Гекчай, села Шемахинского уезда: 11 апреля напали и на родовое селение моей мамы - Гнгар (Հնղար). Одновременно, азербайджанская армия, вопреки согласованным правилам, начала с 20 марта разоружать армян Карабаха. Регулярные войска и набранные на месте банды потребовали полного и неограниченного подчинения края Баку, вызвав широкомасштабные боевые действия и организовав резню в Шуши. Город горел с 23 марта четыре дня, а всю ответственность возлагали на армянскую сторону.

Причем именно на прозападных руководителей республики. Прав А.Агаронян, когда видел в требованиях уволить Д.Канаяна и А.Срвандзтяна азербайджанское или грузинское воздействие (публикуемый документ N 2). Ведь инициатива исходила не от Дж.Уордропа, славшего депеши из Тифлиса, а от читавшего их в Лондоне Э.Макдонелла. Именно этот, бывший бакинский вице-консул с 15-летним стажем, потребовал перестановок в армянском правительстве. При этом, как верно отмечает А.Агаронян в упомянутом документе N 2, нет свидетельств, чтобы англичане с таким же пылом и на том же уровне своего министра иностранных дел, требовали от Азербайджана выдворить или арестовать османских посланцев Нури-пашу и бывшего командира 3-й Кавказской стрелковой дивизии Халила. В Баку, где давали банкеты в честь последнего (ф.200, оп.2, д.72, л.5; д.79, л.454), просто отказали вызванному Т.Бекзадяном запросу Дж.Уордропа - без видимых потерь и скандалов.

И третье - тема европейского арбитража при установлении закавказских границ. Опыт 1919 г. свидетельствовал, что британцы признавали за РА Зангезур, Нахичеван и Карсскую область, но отрывали от нее Карабах. Они требовали подчинить Карабах Азербайджану, и пункт в августовском соглашении 1919 г. о решении вопроса Парижской конференцией был компромиссом. 5  марта 1920 г. Дж.Уордроп, от имени Англии, возобновил тему арбитража (ф.200, оп.1, д.556, л.42-43). 8 апреля Дж.Керзон заговорил о размежевании в Закавказье (документ N 2), и на следующий день его подчиненный Р.Ванситарт продолжил разговор (ф.200, оп.1, д.290, л.106). Армянские делегаты поддержали их инициативу, распространив ее на все закавказские проблемы. Но теперь уже Форин оффис дал задний ход, оговорив, что арбитражем займутся после подписания Севрского договора.

Причем из двух соседей Республики Армения, Грузия не одобряла подобные перспективы. Азербайджанская делегация в Лондоне тоже не поддерживала арбитраж, зато Ф.-хан Хойский на II закавказской конференции 9-22 апреля в Тифлисе сам поднял 19 и 21 апреля эту тему (ф.200, оп.1, д.576, л.15, 20-20 об.). Он хорошо помнил, кто помогал ему год назад в карабахском вопросе, и за неделю до советизации Азербайджана говорил о любви к независимости и ненадежности армян. Тем более, что в эти же дни армия РА успешно освобождала Карабах, а его IX съезд провозгласил воссоединение. Отметим также, что в апреле месяце армяно-азербайджано-грузинские переговоры проходили параллельно в Тифлисе и Париже с Сан-Ремо. О последних заседаниях повествует публикуемый ниже документ N 5.

Он сообщает, что Союзники подчеркивали важность самостоятельного выхода Армении к Черному морю и экстерриториальности Батумской области. Грузинская сторона обещала гарантии транзита. Она не уступала концессию на строительство железной дороги, требуя трехстороннего права собственности на линию, которую должны былы строить на деньги только одной стороны. И поскольку Республика Армения не имела иных средств вляиния, кроме Союзников, А.Агароняну пришлось отступить. Интересно, что он и его коллеги не предлагали аналогичного режима и концессии в персидском направлении, чтобы заинтересовать делегатов-грузин своими требованиями. В то же время, А.Агаронян, вопреки первой оценке в упомянутом пятом документе, далее все же допускал в письме А.Хатисяну территориальную уступку Ахалкалака и части Лори-Борчалу в обмен на транзит, хотя и требовал от своего правительства выдвигать на переговорах встречные, равнозначные требования. Добавим также, что, как и в случае с Карабахом, у нас нет двустороннего договора об уступке Ахалкалака, официально заключенного Республикой Арменией.

Сегодня нормы международного права диктуют, что страны, между которыми нет войны, обеспечивают свободный транзит мирных грузов по международным нормам оплаты. В 1920 г., как Т.Бекзадян 21 апреля в Тифлисе (ф.200, оп.1, д.576, л.17), так и Союзники - 24 апреля в Сан-Ремо, делали попытки открыть Армении дорогу для грузовых перевозок. Причем европейцы сами приняли решение о вмешательстве, и привлекали к урегулированию силы Лиги Наций. Для одних Лига служила отговоркой, для других - маячила отдаленной перспективой. А реальные решения достигались в иных политических процессах. И как Антанта, в целом, отложила вопрос арбитража до подписания Севрского договора, так грузинская сторона отложила трехстороннее парижское соглашение от 16 апреля 1920 г. об урегулировании территориальных споров (ф.200, оп.2, д.130, л.1-3) и мирном решении краевых проблем за шесть недель или применении обязывающего арбитража¹ - до окончательного выяснения принадлежности Батумской области.

Примечания

1) Hovannisian R., Republic of Armenia, vol.III, From London to Sиvres, February-August 1920. Berkeley & Los Angeles, University of California, 1996, p.97.  ...

[Текст предлагается читателю в том виде, в каком он сдан в редакцию - без последующих изменений.]