Независимость - это состояние, когда

осознаешь, от кого и в какой степени зависишь

Говорят, умные учатся на чужих ошибках, а дураки - на своих. Мудрым, видимо, удается не повторять ни чужих, ни своих ошибок.

Как могут отразиться последствия политического конфликта в России на Армении - этой теме посвящено интервью корреспондента “Урарту” Жанны Мартиросовой с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института истории НАН РА Гаянэ Махмурян.

- Россия переживает очередной острый политический кризис. Мне кажется, он связан с тем, что кризис и реформы вошли в ту стадию, когда будет ясно: даст ли новая программа толчок к качественно новому развитию России или не даст? И способны ли новые силы решить те задачи, ради которых великая держава пошла на огромные издержки и изменения? Этот кризис имеет как внутренние, так и внешние аспекты.

Проблема состоит в том, как в России осуществить рыночную реформу. В этой детали мне видится проблеск надежды, потому что реальные политические партии за рубежом спорят о том, какую вести политику. Именно разброс этого “как” в России очень велик.

Во внешней политике вопрос стоит достаточно просто: более мягкие отношения с западными партнерами должны были дать вполне конкретные экономические результаты. В одной из статей, опубликованных в прошлом месяце, бывший президент США Ричард Никсон отметил, что новые российские силы имели таких западных помощников, при наличии которых врагов иметь не нужно.

- Интересно…

- Мой скромный опыт позволяет добавить, что я согласна с ним в полной мере. Так что отсутствие успехов у новых политиков - это не только их “заслуга.” Но политика в России не исчерпывается новыми, менее опытными кадрами. И более глубинные пласты ставят Западу ясную и понятную задачу: либо мягкий курс дает результаты, либо они возвращаются к общению с людьми, хорошо им известными, и в хорошо известных им формах.

Последние события дают основание полагать, что Запад понял и адекватно среагировал на этот фактор. Ибо новые люди никогда не являются самоцелью в политике. На этом фоне каждая из заинтересованных сторон решает свои соответствующие задачи. Мы уже давно живем независимой жизнью, достаточно продолжительное время, чтобы понять: независимость - это состояние, когда ты окончательно осознаешь, от кого и в какой степени зависишь.

Мы все взаимозависимы в условиях любых политических формулировок. Независимость дала нам многое, мы выяснили немало из того, что не позволяет нам жить в святом неведении. А это неизбежно и важно, если мы хотим развиваться дальше.

Политическая независимость - всего лишь степень самоорганизации, а не выражение враждебности или игра в дружбу, исходя из исторических или новых идеологических постулатов. По-моему, независимая Армения сегодня позволяет себе куда меньше самостоятельности в отношениях с Россией, чем это было раньше. Будем считать это детской болезнью роста. Для меня же важно, чтобы внутренняя и внешняя политика Армении строилась с учетом общих целей, но разных препятствий на пути двух народов. Либо мы повторяем все и не решаем собственных задач, либо создаем принципиальные противоречия, которые больно и ощутимо возвращаются нам бумерангом.

- Разве невозможно этого избежать?

- Мне кажется, что одной из общих задач, помимо рынка, цивилизованной конкуренции, национальной консолидации, смены общественных стереотипов является и задача выработки и признания общих правил игры. А общие правила в современных условиях - это закон, именуемый Конституцией. Можно, конечно, переписать конституцию какого-то государства, сменив одно название на другое. Только вряд ли это поможет. Не стоит в конце XX века подстраиваться под конституцию конца XVIII века.

- Но ведь Конституция США оказалась настолько живучей…

- Приношу свои извинения, но при всем моем уважении к оплоту западно-демократического правления убеждена, что армянская конституция имеет все шансы быть лучше американской. И вовсе не потому, что мы умнее, а потому что должны собирать “велосипед,” пользуясь новыми комплектующими и на основе современных знаний. А когда мы начнем учиться на нем ездить, то падать придется не меньше, чем нашим предшественникам. Важно, чтобы современная конституция помимо идей Локка и Руссо, принципов баланса и равновесия рычагов, содержала четко выраженный групповой и личный интерес, усложнила бы государственную структуру, увеличив источники власти и их специализацию. Когда каждый знает свое место, права и обязанности, опасность взрывов здесь значительно сокращена. Это важно не только для огромной России, но и для маленькой Армении. Помимо принятых Парламента, президента, судебных властей, мне представляется не менее важный и власть Национального банка (рынок основан на открытом, а не подпольном внимании к силе денег.) И премьер-министра как главного администратора, реализующего экономическую внутреннюю программу, и президента, в первую очередь, как главы силовых ведомств, политического стратега и представителя государство во внешней жизни. Парламента, как источника закона, бюджета и контролера кадровой политики.

Наш парламент принимает законы, которые в условиях рынка должны постоянно редактироваться. В США каждый гражданин имеет право законодательной инициативы, а президент следит за тем, чтобы работа с законом осуществлялась в срок не более десяти дней. Не будем скрывать, что у достаточно независимого парламента нет никаких объективных стимулов и причин работать эффективно.

Следующий центр власти может быть не столь обязательным для России, но особенно ценным для Армении - это фонд науки и информации. Я исхожу из того, что в республике, где нет сырья, главным ее сырьем является человек, особенно его интеллект.

- Может быть, все-таки богатство?

- Нет, пока, откровенно говоря, богатства не вижу. Если не сегодня, то завтра политики поймут, что наличие ученых важнее залежей нефти. Уже очевидно, что информация и наука - реальная власть, умеющая воздействовать не впрямую, а управлять опосредованно. Чем меньше общество осознает силу науки, тем опасней наука для этого общества. Я не имею в виду, что надо опасаться ученых, просто не следует забывать: наукой занимаются не только в Армении.

- Каково же место вооруженных сил и прессы в структурах власти?

- Современное оружие стало настолько мощным, а милитаризм настолько интеллектуальным, что общество предпочитает минимально его использовать. Сегодня вопросы решает не применение сил, а их наличие. К тому же, если учесть, что военная сила исчисляется не количеством солдат, а развитием всей экономики, начиная со сферы услуг, образования и медицины.

С прессой вопрос стоит несколько тоньше, ибо есть определенная форма власти, которая тем эффективнее, чем меньше ее рекламируют.

Пресса - это опосредованное управление, а опосредованное не очень желательно фиксировать. Скорее всего, должно быть влияние общества на государство, чем наоборот. Любой американский политик с семнадцати лет бережет свою репутацию для успешной карьеры. Он боится только двух людей, не сотрудников ЦРУ и ФБР и даже не своего босса. Больше всего он страшится журналиста и налогового инспектора. Может быть, в армянской прессе много свободы, но к ней мало внимания. Не уверена, что это связано с негибкостью новых властей или является своеобразным политическим приемом. Эффективным его, конечно, не назовешь.

- Ваше мнение о характере подготовки важнейшего для каждого из нас документа – новой Конституции. И какими принципами следует руководствоваться при ее принятии?

- Какие-то фрагменты по подготовке проходят в печати. Настораживает, что разговоры на эту тему носят прикладной или отражательный характер. В звучащих словах мало политического мышления, государственного подхода. Закон пишется для всего общества, а вот этой общности охвата именно и не достает.

Если речь идет о содержании Конституции, то следует вспомнить и такое популярное нынче слово “механизмы,” заслуживающее не менее пристального внимания. На мой взгляд, Конституцию должно принимать Учредительно собрание. На это есть несколько причин. Во-первых, сегодня армянский, впрочем как и российский, парламент не отражает политической расстановки сил в обществе. Во-вторых, волей или неволей депутаты начинают подгонять законы ради своего удобства. В системе управления хорошо известно, что нельзя поручать человеку издание того или иного указа, инструкции, которые он сам же должен исполнять. Учредительное собрание должно стать собранием людей, которые примут закон для других. Они не должны стать членами следующего парламента, или же должны избираться со значительно большей квотой избирательных голосов (2/3 или 3/4 голосов на своих избирательных участках). Очень важно также, как будут приниматься поправки к Конституции.

- С чем это связано?

- В отличие от России, нам необходим однопалатный парламент - наше административное деление не носит национально-политического характера. Поэтому поправки должны приниматься двумя третями голосов парламента и депутатского корпуса низших местных уровней (районного, городского уровня). Это не должны быть две трети голосов местного Совета, а именно 2/3 республиканского депутатского корпуса. Такой механизм послужит фактором консолидации с обществом, а не искусственной трансформации района в политическую единицу.

- Насколько важна роль оппозиции на этом исторически важном отрезке времени?

- За прошедшие пять лет и оппозиция, и власти не раз задавались вопросом: сколько будет продолжаться нынешняя кризисно-кавардачная ситуация в верхних эшелонах власти? Думаю, у властей есть все основания удивляться терпению оппозиции. И дело не столько в ее возможной слабости, сколько во всеобщем понимании, что нам не хватает школы политического действия. Мы еще долго будем совершать ошибки, которые можно и которые нельзя прощать, если не займемся школой по подготовке кадров как для внутренней, так и внешней политики. За пять лет мы дорого заплатили и за просчеты, в том числе и в армяно-русских отношениях. Хочу верить, что в первую очередь это было связано с нашей неподготовленностью к задачам, которые пришлось решать. Наш энтузиазм и неуравновешенность обошлись нам недешево, и не следует забывать о допущенных ошибках. Если нам не хватило мудрости учиться на чужом опыте, то хотя бы не будем забывать своего.

Ни одно политическое течение, ни одна идеология не может быть враждебной, если действует в рамках закона. Политические и религиозные убеждения - дело свободы совести. И чем меньше государство контролирует этот аспект, тем легче работать со своими гражданами. Всякая оппозиция, если она сильна, опытна и уважает закон, приносит обществу, государству пользу. Наличие мощной коммунистической оппозиции в России заставило Запад призадуматься и принять верное решение.

У политической армянской власти есть карабахская проблема и мощное внешнее давление, чтобы решать этот вопрос отнюдь не в пользу людей, живущих в Карабахе. Это, правда, обволакивается в красивые фразы, но суть куда менее привлекательна. Думаю, что если западные руководители считают власти Армении наиболее приемлемым партнером на переговорах, то наличие мощной оппозиции в республике может помочь Западу найти приемлемое решение и снижать собственное давление на наших первых лиц. Если б представилась возможность выбора, то я бы предпочла давление изнутри. Война в Карабахе, на наших границах, беженцы и зона бедствия - достаточный “букет” проблем. И вряд ли стоит добавлять к нему еще и “грузинские” взаимоотношения.

- А какими все-таки вам видятся дальнейшие взаимоотношения между Россией и Арменией?

- Несомненно одно: в России ситуация между властями и оппозицией острее. Во-первых, большому кораблю - большое плавание. Во-вторых, у них все-таки нет войны, трети населения без жилья, не менее десяти процентов населения беженцев и такой остроты национальной проблемы. Однако и у России немало своих проблем. Но все-таки нам есть о чем подумать, прежде чем превращать политическую борьбу в вооруженное противостояние. Армения избежала гражданской войны после первой мировой войны, после 1917-го года, а это значит - у нас есть запас национальной прочности и умение чувствовать границы, предел. Хочу надеяться, что мы окажемся политически не менее разумными, чем это имело место в прошлом.

Мы любим говорить о региональной геополитике. От скептиков хорошего будущего армяно-русских отношений можно нередко услышать тезис, что России не нужна в регионе сильная Армения. Не берусь решать за Россию, но подчеркну, что экономически и интеллектуально мы были не так уж слабыми. Вторая мировая война показала, что Армения способна дать достойное боеспособное военное пополнение, когда в России были на счету десятки тысяч солдат. Не буду спрашивать, если России не нужна сильная Армения, то нужна ли слабая? И есть ли страны, которые нуждаются в слабых помощниках? Тем более, что наши силы при любом росте все равно количественно и качественно несопоставимы, и не могут представлять угрозы для русского партнера.

Говорят, кто пренебрегает малым другом, может остаться без друзей. А сильные нередко нуждаются в друзьях. Слуг им, как правило, хватает.